Президент России Владимир Путин фактически признал, что экономика страны скатывается к стагнации. Он поставил перед правительством задачу найти способы оживить ее рост на фоне растущего дефицита бюджета. Ранее Путин не согласился с главой "Сбербанка" Германом Грефом, который называл происходящее в стране "технической стагнацией". Владимир Путин называл происходящее "мягкой посадкой". Теперь же он признает, что охлаждение экономики оказалось сильнее, чем планировалось, и что надо искать новые стимулы для роста.
Мы поговорили об этом с доктором экономических наук Игорем Липсицем.
– Чем "мягкая посадка" отличается от "технической стагнации"? И почему Путин решил признать, что происходящее с российской экономикой – не "мягкая посадка"?
– Он в прошлом году начал как-то об этом говорить, но все-таки он говорил о высоких темпах [роста экономики] – 4–6%. А в начале этого года он начал смягчать свои представления о правильном росте, он стал рассказывать, что они тут с товарищами поговорили, перетерли и решили, что нужно снижать темпы роста где-то на два, два с небольшим процента. Он обещал, что это и будет "мягкая посадка". Но, как видите, никаких двух процентов нет. То есть, наступила стагнация. Путин обещал, что будет рост. Он клялся, что великая военная экономика, которую он построил, будет прекрасно расти. Конечно, этого не могло быть. Сбылся мой прогноз, который я давал в январе прошлого года, что военная экономика России долго не протянет, она заглохнет. И никакая военная стимуляция экономического роста не окажется долгосрочной. Экономика остановится. Сейчас это все и произошло. И вместо "мягкой посадки" произошло обрушение экономики. По большинству видов продукции даже не то, что стагнация, а сокращение производства более 70 процентов ассортимента натуральных товаров, производимых в России. Экономика плюхнулась, экономика шлепнулась, экономика упала на бетонную полосу. И никакого мягкого приземления не произошло.
– А почему Путин именно сейчас решил изменить свое мнение?
– Сейчас идет очень интенсивная полоса, потому что готовится бюджет. В этом случае интенсивно сошлись все ведомства. И после тяжелого обсуждения стало ясно, что ничего обеспечить не удастся. И уже теперь Путин должен каким-то образом подложить соломку уже себя. Раньше путинские министры выходили, подкладывали соломку, говорили: "Да, есть отдельные проблемы, отдельные трудности". Чтобы все знали, что они их видели, замечали и предупреждали. А теперь уже и Путин понимает, что ничего не получится, что никакие усилия экономику не ускорят. Будет очень плохой период роста, если будет вообще. Скорее всего будет стагнация или рецессия. И уже он начинает делать вид, что он заметил, он обратил внимание, он потребовал от правительства интенсификации, но правительство не справилось. Значит, надо будет поменять председателя правительства.
– А замедление инфляции – это результат эффективной работы правительства?
– Тут ведь какая интересная история. Вы показали сюжет про женщин, которые рассказывают, что выросли тарифы. А если у них нет денег, то они не идут в магазин, не покупают по высокой цене. Для того, чтобы была инфляция, должны быть люди, которые придут с деньгами и будут готовы покупать по высокой цене. А если они не могут покупать, то рост цен не фиксируется, потому что просто нет покупок. Россияне сейчас покупают по минимуму, ничего большого покупать не в состоянии, если только не брать кредиты. А россияне уже довольно сильно закредитованы. Многие живут с помощью микрокредитов, иначе на жизнь не хватает. Утихает это ощущение, что можно прикупиться. Оно было в первые годы войны, потому что казалось, что много денег будет, впереди хорошая полоса, что можно покупать. И был такой ожесточенный ажиотаж, а на этом ажиотаже росли цены. А когда люди не покупают, то и цены не могут повышаться. Поэтому российская экономика попала сейчас в беду. Издержки растут, потому что "Газпром" повышает тариф, электроэнергия дорожает, бензин с дизельным топливом дорожает. Люди уже стали бедными, покупать ничего не могут. Поэтому инфляция замедляется, но это не от радости, а от беды.
– Мы видим, сколько денег вкладывается в военную экономику, сколько денег получают в регионах, благодаря выплатам военным, почему же вырос класс ограниченного потребления?
– Россия страна большая и разнородная. Есть люди, которые, как вы правильно говорите, выигрывают от войны. Но их сколько? Я вот пытался посчитать, у меня получилось примерно 20 процентов населения России. Это люди, выигрывающие от войны, имеющие какой-то заметный рост доходов. Примерно 26–28 миллионов россиян лучше зажили во время войны. Они радуются войне, хотят войну, мечтают о продолжении войны, требуют от президента продолжения войны. Но это 20 процентов. Остальные 80 либо ничего не получили, либо стали жить хуже. Поэтому россияне перешли в ситуацию минимального потребления. Прокормить семью можно, минимум купить можно, коммуналку заплатить, а все остальное уже никогда.
